Предлагаемая статья продолжает собой исследования с точки зрения биополитики роли сетевых структур в различных сферах современного социума.

Уместно здесь напомнить, что биополитика определяется (в наиболее широкой интерпретации) как совокупность всех социально-политических приложений современной биологии [1]. Концепции и факты современной биологии позволяют по-новому взглянуть на вопросы о месте и роли человека в планетарном многообразии живого, на нормы и рамки его допустимого поведения по отношению к этому многообразию, на сходство человека и других форм живого в плане потребностей, поведения, даже социальных отношений и структур – и в то же время на уникальность человека и его роли в мире.

Особое внимание в рамках биополитики уделяется феномену биосоциальных систем. Речь идет о надорганизменных структурах, формируемых различными формами живого – микробных колониях, обществах насекомых, стаях рыб, прайдах львов, группах человекообразных обезьян. Человеческое общество с его политическими системами рассматривается в этих концептуальных рамках как особая усложненная форма биосоциальной системы, и именно в этом аспекте рассматриваются животрепещущие, злободневные проблемы социального поведения людей (включая агрессию, этноконфликты, терроризм и криминальное поведение, в то же время кооперацию, взаимопомощь, акты альтруизма и т.д.) и их политической деятельности (формирование властных структур, выборы политических лидеров и др.). 

    Большинство биосоциальных систем характеризуется той или иной степенью неравенства особей, так что входящие в систему индивиды различаются по (био)социальным рангам. Совокупность этих рангов обозначается как иерархия. Так, в сообществе зеленых мартышек (верветок), лангуров, бабуинов, павианов и многих других низших приматов имеется жесткая иерархия с деспотически доминирующим вожаком на вершине. Особи разных рангов различаются (а) по степени доступа к пище, укрытиям, партнерам для спаривания и другим ресурсам (иерархия доминирования); (б) по вкладу в руководство поведением других членов биосоциальной системы (иерархия лидерства).

В человеческом обществе жёстко-иерархические структуры типичны для многих традиционных обществ (скажем, для отношений между сеньорами и вассалами в эпоху феодализма), а также для бюрократий, по образцу которых строятся, например, многие современные научные институты.

     Однако на разных уровнях эволюции мы наблюдаем не только формирование иерархий, но и их смягчение и даже преодоление за счет формирования также неиерархических (горизонтальных) структур. Иерархические и эгалитарные структуры во многих биосоциальных системах сосуществуют и постоянно взаимодействуют между собой. Часто одна и та же биосоциальная система может быть рассмотрены в разных ракурсах: можно подчеркивать момент иерархичности, доминирования—подчинения, а можно – наличие в системе горизонтальных отношений.       Горизонтальные отношения связаны с различными формами взаимной поддержки, кооперации, игры, ласок, чистки шерсти (груминга) и др. Поэтому эгалитарные (горизонтальные) структуры заслуживают также название "кооперативные структуры". Горизонтальные структуры – «клубы» характерны, например, для молодых животных многих видов. Подобные "молодежные клубы", или «межсамцовые альянсы» у обезьян иногда поднимают бунт против доминанта. Иерархические отношения в группах высших приматов (особенно шимпанзе, бонобо) существенно ослаблены за счет горизонтальных структур, которые основаны на кооперации, взаимопомощи, определённом уравнивании социальных рангов. Есть много данных о том, что и многие первобытные общины людей носили в значсительный мере неиерархический характер.

В странах Запада, да и во многих других регионах планеты, «знамением времени» является подмеченное М. Кастельсом распространение сетевых структур, или социальных сетей (social networks). По словам Кастельса, «корпорация изменила свою организационную модель, чтобы приспособиться к условиям непредсказуемости, создаваемой быстрыми экономическими и технологическими изменениями. Главный сдвиг можно охарактеризовать как сдвиг от вертикальной бюрократии к горизонтальным корпорациям» [2, С.168]. По своей организации сетевые структуры хорошо приспособлены для того, чтобы служить строительными элементами развития гражданского общества. В противовес иерархически организованным звеньям центральной администрации и государственного аппарата, сети в основном характеризуются:

(1) Децентрализацией (многоцентровостью): имеется не один центральный лидер, а много частичных лидеров.

(2) Широкой специализацией участников: вместо узких специалистов – генералисты, стремящиеся охватить всю стоящую перед сетью задачу (миссию, роль) – вплоть до работы в режиме единой команды.

(3) Максимальной стимуляцией неформальных, личностных, отношений участников – если в иерархических структурах типа современных бюрократий люди только служат, то в сетях они живут, всесторонне проявляют себя как личности, индивидуальности.

(4) Стилем управления, приоритетом которого становится не только целевой результат  деятельности структуры, но и удовлетворение потребностей работающих в сети людей, их самореализация с учетом биологических сторон природы человека.

(5) Наличием объединяющей всех индивидуальных и коллективных членов сети цели и представлений о путях ее достижения, общих морально-этических норм и правил делового общения.

В целом можно согласиться со следующим определением: «Сетевая организация – это объединение независимых индивидов, социальных групп и/или организаций, действующих скоординированно и продолжительно для достижения согласованных целей и имеющих общий корпоративный имидж и корпоративную инфраструктуру»[3, С.3]. Правда, слова о «корпоративном имидже» в цитированном тексте несколько суживают область применения сетевых структур, заставляя думать в первую очередь о деловой сфере. Фактически, сетевые структуры используют и для решения социально-гуманитарных задач, и по их образцу благотворительные фонды, художественные артели, «неформальные группы» молодёжи и многое другое.

Сетевые структуры спонтанно сложились в рамках российского микробиологического сообщества. «Во второй половине прошлого века в сообществе микробиологов нашей страны сформировалась ассоциация ученых, которые представляли разные организации и регионы страны…  и разные специализации, работали формально независимо друг от друга. Однако ученые испытывали интерес к коллективным взаимодействиям клеток микроорганизмов, обмену информацией между ними, популяциям микроорганизмов как целостным системам… В силу общности взглядов, представители популяционно-коммуникативной парадигмы начали устанавливать рабочие контакты между собой, которые в отсутствие единого бюрократического руководства носили децентрализованный, неиерархический характер» [4, C.13]. Сетевые структуры из студентов или школьников успешно создаются прогрессивными педагогами в рамках задачи развития интерактивного сценария преподавания школьных предметов (работы Д.Н. Кавтарадзе, Л.В. Пивоваровой, А.А. Камнева и др., а также разработки сектора биосоциальных проблем). Эти и другие аналогичные примеры убеждают нас в том, что не только за рубежом, но и в нашей стране сетевые структуры – стихийно сложившиеся и сознательно сконструированные социальными инженерами – все в  большей мере выступают как альтернатива иерархически организованным властным политическим структурам и прочим бюрократиям. Все сказанное о сетевых структурах со многими управляющими центрами очевидным образом отличает их от более характерных для индустриального общества иерархических (централизованных) структур с единым лидером. Они в существенной мере воплощают в себе горизонтальный (эгалитарный) принцип социальной организации.

Каковы перспективы «сетевого движения» в нашей стране? Уже реализованные проекты относятся к следующим сферам успешного применения сетевых структур:

(1) Междисциплинарный научный поиск, особенно в тех случаях, когда рамки данной дисциплины и исследовательского направления еще не устоялись, а практические результаты научных разработок пока не очевидны. Помимо упомянутой «популяционно-коммуникативной парадигмы» в микробиологии, отметим в этом контексте биосемиотику, биотехнологию и особенно биополитику.

(2) Современные педагогические технологии. Сетевые структуры, как уже отмечено, могут создаваться непосредственно в классе или аудитории. Среди обучаемых формируются команды, перед которыми ставится цель – решить ту или иную творческую задачу в режиме самостоятельного исследования.

Например, автор в 2005 г. проводил по сетевому сценарию дискуссию «Генетическая инженерия: аргументы за и против» на факультете государственного управления МГУ в рамках учебного предмета «Принципы организации биосистем и их социальные приложения». Студенты создали сетевую команду (около 10 человек) с тремя частичными творческими лидерами, имевшими следующие задачи:

·       Лидер №1 и лидер № 2 собирали от всех членов команды доводы, соответственно, в пользу и против прогресса генетических технологий

·       Лидер №3 решал задачу балансировки аргументов за и против и создания непротиворечивого, целостного итогового документа.

Сетевые структуры потенциально допускают и иное применение в образовательной сфере. Не только студенты или школьники, но и сами активисты – реформаторы системы образования – могли бы объединиться хотя бы в рыхлую сеть в масштабах России. Таким путем они могли бы поддерживать рабочие контакты, обмениваться идеями и педагогическими разработками, в той или иной мере координировать свои усилия.

(3) Малые и средние коммерческие предприятия. Свойственные сетевым структурам спонтанность, гибкость, готовность к импровизации выступают в этой ситуации как весьма полезные факторы. Характерное для сетевых структур частичное лидерство (многоначалие) стимулирует их внутреннюю демократизацию – вплоть до приближения, если это уместно, к идеалу коллективного хозяйства, киббуца, кропоткинской анархии.

(4) Органы местного самоуправления какой-либо малой административной единицы. Реальный пример представляет созданная в 90-е годы самоуправляемая «Республика Сивцев Вражек» на базе кондоминимума на Арбате в Москве.

(5) Коллективные референты, сети-разработчики долговременной политики и идеологии (аналог представляют think tanks, kitchen cabinets в США) при государственном аппарате. Здесь вертикаль власти прямо взаимодействуют с сетевой горизонталью в одной организации.

(6) Контртеррористические (антитеррористические) сетевые организации. Их целевая задача – исследовать международный терроризм и противоборствовать ему. Сам международный терроризм, как и международный криминалитет (например, наркомафия) организован не только по иерархическому, но и во многом по сетевому принципу. Для успешной войны с терроризмом  его противник должен иметь структурно изоморфную – т.е. также сетевую – организацию. Именно поэтому иерархически и бюрократически организованная американская армия буксует в Ираке и Афганистане, столкнувшись с локальными и международными сетями.

Отметим также, что сетевые структуры имеют существенный антиконфронтационный потенциал. Вовлечение представителей ранее недружественных наций, движений, религиозных конфессий в единую сеть – пусть со сравнительно узкой задачей (скажем, охрана живой природы, борьба со СПИДом, за чистую воду и др.) – препятствует эскалации всякого рода политических конфликтов.

В заключение необходимо оговорить, что достаточно большой потенциал сетевых структур в научно-исследовательской, педагогической, коммерческой, политической и других сферах социума отнюдь не означает, что альтернативные сетям иерархические  структуры изжили себя. Грядущее «сетевое общество», если оно реально утвердится на планете, будет представлять собой взаимодействие сетей и иерархий, которые также имеют свои неоспоримые преимущества. В то же время сетевые структуры имеют не только достоинства, но и недостатки.

Так, серьезной проблемой является худшая управляемость и более медленное реагирование сетевых структур по сравнению с централизованными иерархиями. Это резко ограничивает применимость сетевых социально-технологических проектов в социальных структурах, где приоритет отдается быстрым организованным действиям, подчиненным единой воле. Таковыми являются всякого рода силовые структуры, в которых сетевые структуры во многих случаях бесполезны и даже вредны (за вычетом ситуации борьбы с организованным терроризмом и другими преступными сетями, о чем сказано выше).

Сетевые структуры более перспективны в тех случаях, когда важен не столько темп принятия решений и их исполнения, сколько разработка долговременных идейных ориентиров и концепций в какой-либо сфере деятельности. Именно такую функцию сетевые структуры выполняют, например,  в роли коллективных референтов и консультантов при властных структурах, административных органах.

ЛИТЕРАТУРА

1.      Олескин А.В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. М.: Институт философии РАН. 2001

2.      Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: Государственный университет высшая школа экономики. 2000.

3.      Чучкевич М.М. Основы управления сетевыми организациями. М.: Институт социологии РАН. 1999.

4.      Кировская Т.А., Олескин А.В. Иерархические и сетевые структуры в социуме и в биосистемах  // Биополитика. Открытый междисциплинарный семинар на Биологическом факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. М.: Биологический факультет МГУ.  2005. Вып. 2. С.8–19.